Кусок из прошлой жизни

[3222953]

Ахтунг: не литературно, жестоко, содержит неаппетитные хуево отписанные сцены.

Из середины. Не правлено.



- Ортхэннер, нет! – Ку кинулся к нему, буквально повис на плече, пытаясь остановить, но опоздал. Гор круто развернулся, стряхивая его, и, не оборачиваясь, двинулся к Гэллону. Тот удивленно потряс головой, но не отступил, продолжая смотреть в лицо Крылатого.

Все это время я кричала, кажется, не останавливаясь, умоляя Гортхауэра прекратить это безумие, но брат, ведомый, как я теперь поняла, дьявольской силой Кольца, даже не обернулся. Когда упал Курумо, на мгновение повисла звенящая тишина, а затем воздух наполнился низким протяжным гулом эльфийских барабанов.

- Они наступают! – одновременно выкрикнули мы с Иллирет.

Ку молниеносно вскочил на ноги и бросился было наперерез Гору, но не успел он пробежать и пары шагов, как громадные ворота с грохотом рухнули внутрь двора – Крепость пала. Одновременно с этим Ортхэннер протянул вперед левую руку – совсем еще неумелым, необязательным жестом, и воздух во дворе мгновенно раскалился. Мастер не успел затормозить и отлетел к стене – колдовское пламя лизнуло его и отбросило на добрую полусотню шагов. Гэллон наклонил голову – таким знакомым упрямым жестом – и предпринял попытку поднять щит, но его защиту смело в несколько секунд. Белый Легион тем временем начал заполнять двор. Еще пару мгновений Эллери Ахэ держался под яростным натиском Гортхауэра, затем, внезапно распрямившись во весь рост, перевел взгляд на нас с Иллирет и устало улыбнулся – одними глазами… В следующий миг его лицо исказила гримаса боли, он качнулся вперед и с глухим звуком упал на булыжник. Будто во сне я услышала глухой вопль Илли и увидела ее саму – тоненькую девушку в длинном платье цвета вечернего неба, бегущую через двор. Одиноко звякнула арбалетная тетива – Лет подстреленной птицей забилась на камнях рядом с неподвижным телом Гэллона.

Гортхауэр рухнул на колени, вперившись ненавидящим взглядом в собственные трясущиеся руки и в этот миг я поняла, что меня больше никто не держит. Уже на бегу увидела, как в безнадежной попытке задержать Белых, падают убитыми те немногие, кто еще оставался в Замке.

- Ортх! – я чуть не сбила его, с разбегу вцепляясь в руку и судорожно начиная стаскивать Кольцо. Брат даже не пытался сопротивляться, не в силах отвести глаз от тела Эллери Ахэ. – Бежим, быстрее!..

- А.. как же?.. – Гортхауэр медленно, как завороженный, перевел невидящий взгляд на меня.

- Им уже не поможешь, - кинув быстрый взгляд на Гэла и Илли, выкрикнула я. – Бежим!

Проклятое Кольцо наконец поддалось и неожиданной тяжестью легло на ладонь. Недолго думая, я сунула его в карман рубахи – подальше от тела – и, схватив брата за локоть, потащила через двор.

Он послушно бежал следом, на подгибающихся от слабости ногах, но мне все равно казалось, что прошла вечность, прежде, чем мы добрались до стены Замка. Я втолкнула Ортхэннера в дверной проем и наклонилась над Курумо.

Он был без сознания, но дышал ровно, и видимых повреждений я не обнаружила. Попытка привести брата в чувства успехом не увенчалась, я затравленно оглянулась назад.

Наш двор превратился в разделочную лавку – то тут, то там, легионеры подавляли последние очаги сопротивления, добивая тех, кто не сдавался в плен. Меня пока не замечали. Иллирет вытянулась на булыжнике рядом с Гэллоном и, кажется, еще дышала, но все тише. Мне не удалось поймать ее взгляд.

Эллери Ахэ лежал не шевелясь, лицом в камни, так, что я не могла видеть его лицо. Кажется, он был мертв еще до того, как упал.

Белый Легион тем временем перестал добивать побежденных и командиры принялись строить и пересчитывать пленных. Меня заметили: сразу трое рослых эльфов – по виду Нолдор – направились через двор. Я кинула отчаянный взгляд на двери, на Курумо, на пленителей, снова на двери… Не успею.

Руки сами потянулись к Кольцу – я успела шепнуть над ним несколько слов, в лихорадочной попытке сменить магические свойства внешней оболочки, и надеть на палец Мастера, умоляя все Стихии, только бы сработало… Моих познаний оказалось достаточно – «фонарик» уступил место наспех наложенному заклятию невидимости. Еще миг я могла различить стремительно таящий силуэт брата, затем он исчез, а я повернулась лицом к своей судьбе.

Эльфам оставалось до меня еще шагов тридцать, но если я сейчас юркну в дверь и попытаюсь затеряться в коридорах Замка, то, во-первых, ничего не добьюсь – только оттяну время, а во-вторых, им может прийти в голову обшарить то место, где я – они явно это видели – над кем-то или чем-то наклонялась. Тогда моему светловолосому счастью конец – его отыщут и возьмут в плен, а Кольцо попадет к Манве.

Нет – надо идти вперед, идти с вытянутыми руками навстречу плену и постараться не делать резких движений.

- Сдаюсь, - пискнула я, когда нас разделяла всего пара шагов.

- Вот и умница, - поддержал меня шедший чуть впереди – видимо, командир. – Свяжите ей руки.

- Э-э… Подождите! Там… Двое… Они… Мы… хотели сдаться…- ложь рождалась быстро, спонтанно, движимая одним – только бы завладеть их вниманием, отвлечь, заставить забыть о том, что нужно осмотреть то место, где я только что была. – Что с ними?.. Может… живы еще?

Мне несказанно повезло – уже дважды в этот день. Старший по званию эльф был, видимо, в первой волне наступления и видел, как Гортхауэр разделался с Гэллоном, поэтому лишь сочувственно кивнул и направился к указанным телам, кивком зовя за собой.

У Илли не было ни единого шанса – это я поняла сразу. Болт клюнул ее в затылок, сзади, но не прошел навылет, а увяз, пробив череп, по меньшей мере на три пальца. Когда мы подошли, она уже скончалась – остекленевшие глаза остановились на теле Гэла, лицо не выражало ничего. Видимо, болт серьезно повредил мозг и она ничего уже не могла чувствовать в свои последние секунды.

Моим конвоирам пришлось поддержать меня, когда их командир перевернул тело Эллери Ахэ – лицо Гэллона превратилось в сплошной ожог, кровавую маску, сломанные в нескольких местах руки выгнулись под самыми неестественными углами, рубаха на груди порвалась и я с отстраненной четкостью увидела застывшую струйку металла – его амулет расплавился и стек на грудь.

- Он храбро сражался, - глухо произнес главный эльф. – Мы сохраним память о том, кто осмелился в одиночку противостоять порождению Врага и погиб, освободившись душой от оков Тьмы.

Прости мне эту ложь, Гэллон…